Статьи Михаила Трепашкина
Некоторые вопросы касательно вымогательства коммерческого подкупа
Небольшой комментарий адвоката к публикации:
http://vpk.name/news/146153_nachalnikov_dochki_specstroya_rossii_osudili_za_vzyatku.html
В Измайловский районный суд города
Москвы
председательствующей по делу
судье Лавровой Е.Л.
---------------------------------------------
гор.Москва, ул.Первомайская, дом 12
от адвоката коллегии адвокатов «Трепашкин
и партнеры» города Москвы Трепашкина Михаила Ивановича, рег.№ 77/5012 в реестре адвокатов гор.Москвы, адрес коллегии адвокатов: 119002, гор.Москва, ул.Арбат, дом 35, офис 648, тел. 8 (499) 248-23-89, ….
в защиту интересов обвиняемого
Леонова Дмитрия Сергеевича
(ордер в деле имеется).
Речь в прениях
(тезисы)
и формулировки решений по вопросам, указанным
в пунктах 1-4 части первой статьи 299 УК РФ
(в соответствии со ст.292 УПК РФ)
Город Москва 27 ноября 2015 года
Ваша честь!
Мой подзащитный Леонов Дмитрий Сергеевич, не будучи юристом, признаёт свою вину по предъявленному обвинению, искренне раскаивается в содеянном. Судя по показаниям по существу обвинения, он признаёт вину в том, что соблазнился на неоднократные предложения генерального директора ООО «Промтехнополис» Токарева В.В. взять деньги в сумме 2 млн.рублей и получил эту сумму.
Вместе с тем, я как адвокат и защитник обвиняемого, в обязанности которого входит оказание правовой помощи подзащитному в соответствии с законодательством России, прошу Вас обратить внимание на неправильную квалификацию описываемых деяний, ибо формулировки обвинения в значительной степени опровергается подробно исследованными в судебном заседании доказательствами.
Вначале коротко о занятой мною как защитником позиции.
Пункт 3 ч.4 ст.6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» гласит:
«…4. Адвокат не вправе:
3) занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя;…»
По этой причине моя позиция направлена на корректировку отношения Леонова Д.С. к предъявленному обвинению.
Из материалов уголовного дела, в частности, из материалов оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), из показания свидетелей, а также из показаний всех троих обвиняемых очевидно усматривается следующее:
На основании государственного контракта от 17 октября 2013 года № 1310-08СМР ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» выполняло строительно-монтажные работы «Реконструкция и техническое перевооружение корпуса стендов комплексных испытаний ФГУП «Научно-производственный центр автоматики и приборостроения им.Академика Н.А.Пилюгина» общей стоимостью 703.100.000 рублей.
16 ноября 2013 года был заключен договор между ООО «Промтехнополис» в лице генерального директора Токарева В.В. и ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» № 1311-05-СМР (суб) на выполнение строительно-монтажных работ в рамках государственного контракта от 17 октября 2013 года № 1310-08СМР на сумму 702.500.000 рублей.
В соответствиями с условиями договора № 1311-05-СМР (суб) от 16 ноября 2013 года ООО «Промтехнополис», наряду с другими требованиями к субподрядчику, обязано было предоставить банковскую гарантию одного из крупнейших банков России. Генеральный директор ООО «Промтехнополис» Токарев В.В. предоставил такие гарантии:
№ 1342/14-БГ от 25 февраля 2014 года на сумму 42.480.000 рублей от банка ОАО «Собинбанк» и
№ 1397/14-БГ от 25 марта 2014 года на сумму 8.347.850, 04 руб. также от ОАО «Собинбанка».
После чего из средств бюджета через ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» фирме Токарева В.В. (ООО «Промтехнополис») были выделены средства для выполнения работ по графику на 2014 год. Это были бюджетные целевые средства.
Как оказалось впоследствии, в результате проверки, проведенной врио первого заместителя начальника ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» И.В.Яковлевым, предоставленные при заключении контракта Токаревым В.В. банковские гарантии ОАО «Собинбанк» - были фальшивыми, поддельными, ОАО «Собинбанк» таких гарантий ООО «Промтехнополис» не выдавал.
В феврале-начале марта 2015 года было выявлено, что фирмой Токарева В.В. не выполнен объем работ на сумму порядка 12.000.000 рублей, деньги куда-то были потрачены не по назначению, нарушен был график работ по государственному контракту. Токарев В.В. в судебном заседании заявил, что денежные средства были использованы не по назначению, то есть на другие цели.
Сотрудники ФСБ РФ, которые контролировали ход работ по оборонзаказу проморгали это нарушение, и не усмотрел это по каким-то причинам куратор работ от ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» Костин Н.С.
17 марта 2015 года в адрес ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» от ФГУП «Научно-производственный центр автоматики и приборостроения им.Академика Н.А.Пилюгина» поступило письмо за подписью главного инженера Игнатьева А.С. (вх. № 1547 от 17 марта 2015 года), в котором указывалось на необходимость срочного выполнения оплаченных работ. И указывался перечень невыполненных работ, по которым, как оказалось, уже были подписаны КС-ки.
Возникают сразу вопросы:
1) мог ли Токарев В.В. (ООО «Промтехнополис») завершить эти работы, если деньги фактически были похищены?
2) являлись ли действия Токарева В.В., а именно:
по предоставлению фальшивых банковских гарантий,
по нецелевому использованию выданных бюджетных средств,
по срыву графика работ по государственному контракту - правоохраняемыми?
3) должен ли был нести ответственность куратор работ на объекте, то есть г-н Костин Н.С.?
Однозначно следует ответ:
а) Токаревым В.В. были совершены противоправные деяния, которые не охраняются, а должны преследоваться правом по законам Российской Федерации!
б) Токарев В.В. не мог выполнить без дополнительного финансирования объем выявленных недоделок и
в) за это нужно было нести ответственность как самому Токареву В.В., так и куратору объекта.
Что в случаях поступления письма-претензии должно проводиться генеральным подрядчиком? - Проверка изложенных фактов и выявление нарушений, хищений, подделок и т.п.
Была ли назначена проверка после получения письма? - Ряд свидетелей четко указывают, что да, была. Однако в последующем она была приостановлена.
И вот здесь бы я хотел бы обратить особое внимание суда, что Леонов Д.С. ни одним действием, ни одним указанием - НЕ ПРЕПЯТСТВОВАЛ проведению проверки и не пытался препятствовать. Он даже намёков никому не делал (не представлено обратному ни одного доказательства и обстоятельства), что может прекратить проверку.
Поэтому придуманные обвинением формулировки, что деньги с Токарева В.В. якобы требовали за «ненаправление проверочных комиссий на объект и нормальным принятием в последующем выполненных работ» - не имеют отношения к действиям Леонова Д.С.
Помощь Токареву В.В. обозначенными действиями оказали как раз те лица, которые инициировали возбуждение уголовного дела. Именно они, по мнению защиты и с учетом исследованных доказательств, оказали содействие Токареву В.В. скрыть факты хищения на сумму около 12 млн.рублей, скрыть факт предоставления поддельных банковских гарантий (без которых договор № 1311-05-СМР (суб) необходимо было признавать недействительным, помогли скрыть факт срыва графика работ в 2014 году почти на год по государственному заказу.
Леонов Д.С. ни Токареву В.В., ни Чернову С.Л., ни Костину Н.С., ни кому-либо другому, в том числе всех допрошенных в судебном заседании и на предварительном следствии ни слова ни сказал, что он не будет направлять комиссии на объект, где не были выполнены Токаревым В.В. работы, в случае получения денег от последнего.
После получения письма от ФГУП «Научно-производственный центр автоматики и приборостроения им.Академика Н.А.Пилюгина» с их исх. № 86/515 от 17 марта 2015 года, Леонов Д.С. вызвал к себе в кабинет Токарева В.В. как субподрядчика, Костина Н.С. как куратора производимых работ на объекту и Чернова С.Л. как начальника Костина Н.С.
На вопросы Леонова Д.С. по существу претензионного письма:
Токарев В.В. начал юлить, что, мол, там незначительные недоработки, в которых якобы сам заказчик виноват, что он урегулирует с ними этот вопрос. В общем, он пытался скрыть факт и объем невыполненных работ. Обозначено было невыполнение якобы на сумму 4 млн.рублей. В судебном заседании Токарев В.В. показывал почти то же самое. Однако, уже документально подтверждено невыполнение работ на сумму около 12 млн.рублей и об этом не мог не знать Токарев В.В.
Костин Н.С. тоже не владел полной ситуацией по работам на объекте. Его промах требовал от него активных действий по урегулированию обнаружившегося разбазаривания средств, фактов незаконного подписания ряда КС. И его активность в дальнейшем вполне объяснима.
Чернов С.Л. тоже хотел разобраться в возникшей ситуации и причинах появления претензий.
По итогам первых 2-х встреч однозначно можно сделать вывод, что Леонов Д.С. потребовал от Токарева В.В. и Костина Н.С. разобраться и разрешить ситуацию по возникшим претензиям.
Когда Токарев В.В. не смог «договориться» со своими связями (о чем он заявлял Леонову Д.С.), он начал предлагать решить вопрос за деньги. Я считаю, что все свои противоправные действия, о которых я указал ранее (предоставление поддельных банковских гарантий, подписание КС за невыполненные фактически работы и др.) Токарев В.В. также решал за деньги, поэтому их и не хватало на выполнение госзаказа. Так как Леонов Д.С. настоятельно требовал от Токарева В.В. разобраться по объемам невыполненных работ, уведомил Токарева В.В., что уже с 24 марта 2015 года будут производиться проверки по письму, Токарев В.В. начал угрожать и вместе со своими знакомыми (неустановлены), а возможно и с теми, кто помогал ему похищать бюджетные деньги (есть основания для таких выводов) разработали план по провокационной подставе, какую в дальнейшем и провели.
Как следует из аудиозаписей разговоров с Токаревым В.В. и из показаний Леонова Д.С., а также Чернова С.Л., Леонов Д.С. ни разу не выдвигал каких-либо условий Токареву В.В., обещая какие-либо конкретные действия.
За что Токарев В.В. решил передать деньги, а Леонов Д.С. в итоге согласился принять эти деньги и принял, когда его приняли? - Этот вопрос так и остался неразрешенным. Сам Токарев В.В. утверждает, что Леонов Д.С. не мог расторгнуть с ним договор, а мог создать лишь условия для расторжения. Токарев В.В. считает, что деньги он передавал за то, чтобы Леонов Д.С. помог ему в получении очередного транша бюджетных денег, после чего он выполнил и работы за 2014 год и работы по графику 2015 года (отмечу, что после реализации этого дела, ему в этом именно такую помощь и оказали иные лица, видимо, за помощь в реализации дела).
Ваша честь!
Я считаю, что в ходе судебного заседания, в результате допросов обвиняемых, свидетелей, исследования множественных документов однозначно установлено, что уголовное дело возникло в результате неправомерных действий генерального директора ООО «Промтехнополис» Токарева В.В., связанных со срывом графика работ на спецобъекте и, мягко говоря, нецелевым использованием им бюджетных средств на сумму порядка 12 млн. рублей. Именно вокруг этого события все завертелось.
Нужно было бы Токареву В.В. обращаться к Леонову Д.С., если бы все работы были выполнены в срок и выделенные деньги не исчезли?
Нужно было бы предлагать, либо нести деньги, предположим, и по требованию Леонова Д.С., если бы Токарев В.В. сделал все в соответствии с договором и законодательством России?
Очевидно, что НЕТ !
Статья 61 УК РФ («Обстоятельства, смягчающие наказание») гласит:
«1. Смягчающими обстоятельствами признаются:
….з) противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления;
и) явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления;…».
Защита считает, что неправомерность действий Токарева В.В., послужившая поводом для преступления, установлена судом и это должно быть учтено как смягчающее вину Леонова Д.С. и других подсудимых обстоятельство.
С учетом того, что поводом для совершения преступления послужили противоправные действия Токарева В.В., защита считает что Леонову Д.С. и остальным подсудимым необоснованно вменен признак «вымогательство» при коммерческом подкупе. Под «вымогательством» коммерческого подкупа следует понимать такие требования передать денежное вознаграждение, которые сопряжены с угрозой причинить вред ЗАКОННЫМ интересам либо которые могут иметь вредные последствия для ПРАВООХРАНЯЕМЫХ интересов гражданина либо организации.
Из материалов уголовного дела следует, что заявитель - судподрядчик Токарев В.В. не исполнял условий контракта по строительству спецобъекта, что могло являться причиной для расторжения с ним контракта. Именно за то, чтобы «закрыли глаза» на эти нарушения (не охраняемые правом и не являющиеся законными интересы Токарева), и предлагались деньги.
Верховный Суд Российской Федерации в соответствии со статьей 126 Конституции России в Постановлении Пленума от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» разъяснил:
«…18. Под вымогательством взятки (пункт "б" части 5 статьи 290 УК РФ) или предмета коммерческого подкупа (пункт "б" части 4 статьи 204 УК РФ) следует понимать не только требование должностного лица или лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, дать взятку либо передать незаконное вознаграждение при коммерческом подкупе, сопряженное с угрозой совершить действия (бездействие), которые могут причинить вред законным интересам лица, но и заведомое создание условий, при которых лицо вынуждено передать указанные предметы с целью предотвращения вредных последствий для своих правоохраняемых интересов (например, умышленное нарушение установленных законом сроков рассмотрения обращений граждан)…».
Если бы у Токарева В.В. всё было бы в порядке со строительством объекта, то вопрос передачи денег вообще не возникал бы. Было письмо генерального подрядчика, что не выполняются работы в требуемом объеме, поэтому были претензии со стороны Леонова Д.С. к Токареву В.В. Не было бы такого письма, не было бы и претензий. За урегулирование этого вопроса и возник вопрос передачи денег в качестве подкупа. Говорить о каком-то вымогательстве при этом, по мнению защиты, необоснованно и этот квалифицирующий признак вменен незаконно.
Отмечу, что в правоприменительной практике нередко возникал вопрос:
- При взяточничестве или коммерческом подкупе как определить, сопряжено ли получение вознаграждения с его вымогательством или нет?
Верховный Суд РФ дал на сей счет разъяснения:
"Не может расцениваться как вымогательство угроза со стороны получателя взятки или предмета коммерческого подкупа совершить в отношении передающего вознаграждение или представляемого им лица законные действия, хотя при этом и затрагивающие его интересы".
Леонов Д.С. бесспорно обещал Токареву В.В. назначить и провести проверки (в соответствии с законом) и по их результатам, если не будут устранены недоработки, поднять вопрос перед руководством предприятия о расторжении договора субподряда (в соответствии с законом). Леонов Д.С. не угрожал провести какие-либо незаконные действия, чтобы расторгнуть с Токаревым В.В. договор подряда. Ущерба от действий Леонова Д.С. интересам ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России» либо ФГУП «Научно-производственный центр автоматики и приборостроения им.Академика Н.А.Пилюгина» не наступило и, по мнению защиты, не могло наступить.
Касательно вмененного всем признака «по предварительному сговору группой лиц», защита считает, что он также вменен необоснованно.
Какие признаки для такой квалификации должны быть установлены? Обратимся к части 2 статьи 35 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Статья 35 УК РФ («Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией)») гласит:
«1. Преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора.
2. Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления».
Исследованными в судебном заседании доказательствами, в том числе аудиозаписями разговоров, показаниями обвиняемых, свидетелей не установлен факт предварительного сговора на совместное получение денег от Токарева В.В.
Костин Н.С. показывает, что ему Леонов Д.С. лишь назвал «требование» к Токареву В.В. о передаче ему определенной суммы денежных средств. И потом через него согласовывались обстоятельства передачи денежных средств, однако сам он от этого не имел какого-либо интереса. Действия Костина Н.С. органами предварительного расследования первоначально квалифицировались как действия пособника при коммерческом подкупе. Считаю, что именно такая квалификация более правильная и соответствует объективно обстоятельствам дела.
Как пособник выступил и Чернов С.Л., который не обсуждал ни с Леоновым Д.С., ни с Костиным Н.С. ни одного вопроса совместного получения денег. С Леоновым Д.С. он не договаривался о каком-либо дележе денег. Чернов С.Л. всячески старался уйти даже от каких-либо пособнических действий.
Леонов Д.С., соблазнившись на предложение Токарева В.В., решил взять у него 2.000.000 рублей, является исполнителем преступления. При том, события разворачивались постепенно, действия совершались ситуационно, в зависимости от разверчивающихся событий.
Никакого плана никто специально не разрабатывал и доказательств обратному не получено. Формулировка в обвинении о том, что Леонов Д.С. «разработал план совершения преступления, согласно которому распределил роли Чернова С.Л. и Костина Н.С.» - надуманна и не подтверждается исследованными доказательствами.
Верховный Суд Российской Федерации в соответствии со статьей 126 Конституции России в Постановлении Пленума от 9 июля 2013 года № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» разъяснил:
«…15. Взятку или предмет коммерческого подкупа надлежит считать полученными группой лиц по предварительному сговору, если в преступлении участвовали два и более должностных лица или два и более лица, выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления путем принятия каждым из членов группы части незаконного вознаграждения за совершение каждым из них действий (бездействие) по службе в пользу передавшего незаконное вознаграждение лица или представляемых им лиц».
Следовательно, квалификация действий должна быть (в случае вменения коммерческого подкупа как оконченного преступления):
Леонову Д.С. по ч.3 ст.204 УК РФ,
Чернову Д.С. и Костину Н.С. по ч.5 ст.33, ч.3 ст.204 УК РФ.
Дополнительно по существу текста обвинения:
Обвинение, которое предъявляется моему подзащитному Леонову Дмитрию Сергеевичу в совершении преступления, предусмотренного п.п.«а» и «б» ч.4 ст.204 Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции Федеральных законов от 4 мая 2011 года № 97-ФЗ и от 7 декабря 2011 года № 420 ФЗ - является необоснованным, и не соответствуют теории российского уголовного права и понятиям УК РФ.
Во-первых, со времени совершения вменяемых Леонову Д.С. деяний и до настоящего времени редакции п.п. «а» и «б» ч.4 ст.204 УК РФ не менялись. Следовательно, указание на редакции Федерального закона от 4 мая 2011 года № 97-ФЗ (когда существенно поменялась вся статья 204 УК РФ) и Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ (когда изменилась ч.3 ст.204 УК РФ) - необоснованны и служат целям загромождения текста обвинения.
Лучше было бы в таком случае сделать ссылку на Федеральный закон от 25 декабря 2008 года № 280-ФЗ, когда произошло ужесточение санкций за коммерческий подкуп в угоду моде Запада с максимального наказания до 5 лет лишения свободы на более тяжкое - до 12 лет лишения свободы, сделав санкцию резиновой.
Во-вторых, тем же целям излишнего загромождения обвинения и затруднение защиты служит перечисление всех должностных обязанностей Леонова Д.С. в коммерческой организации, в подавляющем большинстве своём не относящихся к вменяемым деяниям и никак с ними не связанным (даже косвенно).
Статья 5 УПК РФ («Принцип вины») гласит:
«1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.
2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается».
Считаю, что с учетом описанных в постановлении обстоятельств события, имеет место быть объективное вменение ряда квалифицирующих признаков названного состава преступления. В частности:
Леонов Д.С. был задержан в рамках оперативно-розыскного мероприятия (ОРМ) «оперативный эксперимент» при попытке получения им в присутствии Чернова С.Л. от Токарева В.В. через Костина Н.С. и Леонова А.С. 2.000.000 рублей, часть из которых якобы были «муляж» денежных купюр.
При этом:
а) все действия находились под контролем оперативных работников. При таких обстоятельствах, преступление объективно не могло быть доведено до конца;
б) «Денежное вознаграждение» в качестве коммерческого подкупа - было не настоящим предметом подкупа, а являлось лишь имитацией этого подкупа;
в) лицо, в качестве посредника передающее деньги - подставное (лично его действия были направлены в этот момент не для реального подкупа, а лишь для выполнения задания оперативных работников). Коммерческий подкуп был мнимым. Цель передачи денег - проверить реальность умысла, а не передача вознаграждения, не реальный подкуп (оперативникам не нужно было ничего подкупать и подставному лицу тоже).
Следовательно, строго в соответствии с теорией российского уголовного права квалификация действий при таких обстоятельствах в соответствии с понятиями уголовного права России должна быть с применением ч.3 ст.30 УК РФ (покушение).
Если действия, проходящие под контролем сотрудников правоохранительных органов, приводит к оконченному составу преступления, то эти работники являются непосредственными участниками преступления и также должны нести ответственность за то, что проявили халатность и под их контролем было совершенно оконченное преступление (а представьте себе, что речь шла бы о заказном убийстве и оперативники допустили бы его окончания).
Не должно вызывать сомнений положение уголовного закона, что в случае проведения таких оперативно-розыскных мероприятий как «Контрольная закупка», «Оперативный эксперимент» (или «Подстава») и иных контролируемых сотрудниками правоохранительных органов операций (п.п.4, 13-14 статьи 6 Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»), где одна из сторон является ненадлежащей, фиктивной, подставной, либо используется ненадлежащий предмет сделки («кукла», меченные деньги и т.п.) , по причине того, что такое преступление объективно не может быть доведено до конца, что предмет (орудие) преступления не может быть в результате использован по своему прямому назначению и будет изъят из оборота, такие действия могут быть квалифицированы только как покушение на совершение преступления.
Это следует из ряда решений Верховного Суда Российской Федерации, в частности, из Кассационного определения Судебной коллегии по уголовным делам от 19 ноября 2008 г. № 4-О08-115, Надзорными определениями Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23 марта 2007 года № 46-ДП07-11, от 21 марта 2007 года № 49-ДО6-166, от 24 мая № 9-Д07-5 и др.
Так, в Кассационном определении Судебной коллегии по уголовным делам от 19 ноября 2008 г. № 4-О08-115 разъясняется:
«…В ходе встречи с Б.В. в ресторане у А. был умысел на получение взятки в сумме не менее 23700 долларов США, эквивалентных на 09.01.07 г. согласно курсу ЦБ РФ 624047 рублям 07 копейкам, а всего на общую сумму 633047 рублей 07 копеек с учетом 9000 руб. Указанная сумма согласно ст. 290 УК РФ является крупным размером.
Однако преступные действия следователя А. не были доведены до конца по независящим от него обстоятельствам, в связи с тем, что сумма денег в крупном размере А. была передана в виде муляжа денежных купюр.
При таких обстоятельствах суд правильно квалифицировал действия А. по ст. ст. 30 ч. 3 и 290 ч. 4 п. "г" УК РФ, т.к. он, являясь должностным лицом, совершил покушение на получение взятки в крупном размере, то есть умышленные действия, непосредственно направленные на получение лично взятки в крупном размере в виде денег, за действия в пользу взяткодателя, которые входят в служебные полномочия должностного лица, при этом преступление не было доведено до конца по независящим от А. обстоятельствам».
Если исходить из более детального изучения материалов дела, то можно усмотреть признаки провокации со стороны Токарева В.В., который многократно просил «решить вопрос» за деньги.
Таким образом, по мнению защиты, сомнительными являются обвинения в отношении Леонова Д.С. о том, что:
а) им совершено оконченное преступление (п.п. «а» и «б» ч. 4 ст.204 УК РФ);
б) что имело место быть вымогательство.
Те обстоятельства, которые описаны в постановлении о привлечении Леонова Д.С. в качестве, могут дать основания в обвинении в совершении лишь покушения на преступление, то есть должны квалифицироваться по ч.3 ст.30, ч.3 ст.204 УК РФ.
Органами предварительного расследования не учтено, что Леонов Д.С. не мог расторгнуть контракт с фирмой Токарева В.В., ибо для этого необходимо было организовать работу комиссии по проверке факта неисполнения условий контракта, а уж потом (при наличии оснований) мог стать вопрос о расторжении контракта с фирмой Токарева В.В. Так установлено внутренним Регламентом, текст которого приобщен к материалам дела.
Ссылки в обвинении на то, что Леонову Д.С. дана была доверенность с правом расторгать договоры подряда, противоречит Регламенту предприятия. По доверенности Леонов Д.С. мог расторгнуть договор, если было уже принято решение вышестоящей инстанцией в соответствии с Регламентом.
Данное обстоятельство подтвердилось в ходе судебного заседания ответственными должностными лицами, в том числе начальником юридического отдела ФГУП «Стройспецтехнологии при Спецстрое России».
Уважаемый суд! Уверяю, что в деле нет ни одного доказательства, которое подтверждало бы существование какого-то плана вообще, не говоря уже о каких-то конкретных действиях в соответствии с этим планом. Эти же слова можно отнести к формулировкам о вымогательстве денежных средств, о высказывании угроз, что деньги требовались Леоновым Д.С. за нерасторжение контракта, за ненаправление на объект строительства проверочных комиссий, что был предварительный сговор с распределением обязанностей и ролей. Ведь ст.171 УПК РФ требует, чтобы обвинение строилось на совокупности доказательств. Совокупности доказательств по каждому вменяемому действию. А их нет. Записаны предположения (фальсификации), что противоречит ч.4 ст.14 и ч.4 ст.302 УПК РФ и Конституции Российской Федерации.
Теория российского уголовно-процессуального права и практика Верховного Суда Российской Федерации, а также Мосгорсуда указывают на то, что нельзя обвинять и осуждать человека на предположениях. В частности, об этом указывается:
1) в п.4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре» (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 06.02.2007 № 7):
«…4. В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены…»;
2) в надзорном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2013 года № 50-Д13-6 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Воронова А.В., судей Ситникова Ю.В. и Эрдыниева Э.Б.) по делу Железова К.В., обвинявшегося в покушении на сбыт наркотического вещества:
«…В соответствии с требованиями закона (ст. ст. 14, 302 УПК РФ) обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Все сомнения в отношении доказанности обвинения, если их не представляется возможным устранить, толкуются в пользу подсудимого. Поэтому осуждение Железова по эпизоду покушения на незаконный сбыт 06.08.2008 г. наркотического средства в особо крупном размере необходимо исключить из приговора в связи с отсутствием события преступления»;
3) в кассационном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 28 марта 2013 года № 12-013-2 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Журавлева В.А., судей Кулябина В.М. и Ситникова Ю.В.) по делу Петрова И.В. и Патрушева В.М.:
«…В соответствии со ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора, поскольку в соответствии с принципом презумпции невиновности (ст. 49 Конституции Российской Федерации, ст. 14 УПК РФ), согласно которому все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации, толкуются в его пользу.
При таких обстоятельствах, суд обоснованно принял решение о признании невиновным Петрова И.В. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. "б" ч. 4 ст. 229.1 УК РФ, и Патрушева М.В. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного по ст. 30 ч. 3, 228.1 ч. 3 п. п. "а, г" УК РФ (по эпизоду с 5 по 7 октября 2011 года)»;
4) в кассационном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 25 марта 2013 года № 49-013-13 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Галиуллина З.Ф., судей Мещерякова Д.А. и Валюшкина В.А.);
5) в кассационном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 4 марта 2013 года № 35-013-7 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Магомедова М.М., судей: Ворожцова С.А. и Шмаленюка С.И.);
6) в надзорном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 20 марта 2013 года № 5-Д13-12 (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Старкова А.В., судей Безуглого Н.П. и Пелевина Н.П.):
«…В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.
Эти требования закона нарушены судом по настоящему делу»;
7) в надзорном Определении Верховного Суда Российской Федерации от 19 ноября 2012 года № 87-Д12-4:
«…В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств….
Допущенные судом нарушения закона являются в силу ст. 379 УПК РФ основанием для отмены приговора.
…Судебная коллегия удовлетворила надзорное представление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации и надзорную жалобу осужденного М.; отменила приговор Ленинского районного суда г. Костромы от 18 ноября 2010 г., кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Костромского областного суда от 17 февраля 2011 г. и постановление президиума Костромского областного суда от 17 июня 2011 г. в отношении М., Г., Ж. и прекратила уголовное дело на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления.
В соответствии с ч. 1 ст. 133 УПК РФ за М., Г. и Ж. признано право на реабилитацию».
8) в кассационном определении Московского городского суда от 13 февраля 2013 года по делу № 22-1490 (судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Зубарева А.И., судей Грымовой С.С. и Устиновой С.Ю.) по делу Т.Т., у которого было обнаружено 11 пакетов с наркотическом веществом:
«…поскольку согласно ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, решение суда о квалификации действий Т.Т. по ч. 1. ст. 30, п. "г" ч. 3 ст. 228-1 УК РФ, как приготовления к незаконному сбыту наркотических средств в крупном размере, не может быть признано обоснованным».
У нас не преюдициальное право, однако приведенные выше судебные решения указывают, как нужно трактовать (руководствоваться, применять) ту либо иную норму закона.
Я привел, возможно, избыточно много примеров из судебной практики, однако это объясняется тем, что очень часто в нынешней судебной практике обвинение и судьи без законных обоснований (опровержений доводов защиты), без приведения доказательств обратного (в опровержение доводов защиты) упрямо переписывают предположения и на этих предположениях вменяют действия, не совершенные обвиняемыми. Надеюсь, что такой порочности при вынесении приговора в отношении Леонова Д.С., Чернова С.Л. и Костина Н.С. не будет.
Часть 3 статьи 49 Конституции Российской Федерации указывает:
«Неустранимые сомнения в виновности лица трактуются в пользу обвиняемого».
Касательно общественной опасности.
Защита считает, что большой общественной опасности в действиях Леонова Д.С. не имеется. До 2008 года данное деяние вне зависимости от размера коммерческого подкупа и отягчающих обстоятельств предусматривало максимальное наказание до 5 лет лишения свободы.
Редакция ч.4 ст.204 УК РФ была следующей:
«…4. Деяния, предусмотренные частью третьей настоящей статьи, если они:
а) совершены группой лиц по предварительному сговору или организованной группой;
б) утратил силу. - Федеральный закон от 08.12.2003 N 162-ФЗ;
в) сопряжены с вымогательством, -
наказываются штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок до пяти лет.
(в ред. Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ».
Считаю, что именно такая редакция наиболее справедлива в данном уголовном деле с учетом всех обстоятельств, исследованных судом.
У Леонова Д.С. на иждивении имеется малолетняя дочь, что в соответствии с п. «г» ч.1 ст.61 УК РФ является смягчающим вину обстоятельством.
Прошу суд применить в соответствии с ч.2 ст.61 УК РФ как смягчающие обстоятельства то, что Леонов Д.С.:
- исключительно положительно характеризуется по месту жительства и работы, никогда ранее не привлекался не только к уголовной, но к административной и дисциплинарной ответственности, длительное время трудился во благо государства, имеет множество поощрений за достигнутые результаты в работе;
- наличие на иждивении престарелых родителей-пенсионеров,
- свою вину признал, в содеянном раскаялся, активно способствовал следствию в установлении истины.
Судом установлено, что отягчающих вину Леонова Д.С. обстоятельств не имеется.
Защита просит, чтобы при назначении наказания Леонову Д.С. были учтены требования Постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре». В частности, пункт 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре» указывает: «Суды не должны допускать фактов назначения виновным наказания, которое по своему размеру является явно несправедливым как вследствие мягкости, так и вследствие суровости. В соответствии с законом (ст. 60 УК РФ) суд при назначении наказания обязан учитывать характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. Исходя из этого, в приговоре необходимо указывать, какие обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности подсудимого, а также иные обстоятельства, характеризующие его личность, доказаны при разбирательстве уголовного дела в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ и учтены судом при назначении наказания».
Статья 73 УК РФ («Условное осуждение») гласит:
«1. Если, назначив исправительные работы, ограничение по военной службе, содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы на срок до восьми лет, суд придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания, он постановляет считать назначенное наказание условным…
2. При назначении условного осуждения суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, в том числе смягчающие и отягчающие обстоятельства».
К Леонову Д.С. вполне возможно применить условное осуждение.
На основании исследованных в суде материалов можно сделать однозначный вывод:
не доказано, что Леонов Д.С. действовал в составе группы лиц по предварительному сговору и что он вымогал денежные средства с Токарева В.В.
С учетом изложенного, я прошу суд:
1. Исключить из обвинения Леонову Д.С. квалифицирующие признаки, что получение коммерческого подкупа было совершено группой лиц по предварительному сговору с Черновым С.Л. и Костиным Н.С.
2. Квалифицировать действия Леонова Д.С. по ч.3 ст.30, ч.3 ст.204 УК РФ.
3. Применить к Леонову Д.С. ст.73 УК РФ, назначив ему словную меру наказания.
«Держи суд по закону», - гласит русская пословица. Надеюсь, что решение по данному делу будет вынесено именно в таком духе.
Адвокат
М.И.Трепашкин
Полный список новостей»
